Он родился 16 мая в самом инновационном для страны году – 1961-ом, когда Юрий Гагарин открыл всему миру космос. Мечтал стать геологом, но выбрал путь покорения вершин в физике. Занимался технологическим предпринимательством в трудные и непредсказуемые 90-е. Состоялся как успешный ученый-физик и эффективный управленец, благодаря таланту, обаянию и энергии которого активно развиваются партнерские связи и инновационная деятельность университета, в том числе как драйвера Уральского межрегионального НОЦ, а также появилась и открывает новые горизонты Инновационная инфраструктура УрФУ… В день юбилея первого проректора УрФУ, доцента, доктора экономических наук, кандидата физико-математических наук, профессора, почетного работника высшего профессионального образования, автора 172 работ и лауреата премии Правительства РФ в области образования за создание нового направления «Инноватика» Сергея Всеволодовича Кортова мы решили оглянуться назад и вспомнить, как все начиналось.
- После знаменитого полета Юрия Гагарина многие мальчишки мечтали стать космонавтами. Вас это увлечение коснулось?
- Большое влияние на мой выбор жизненного пути оказал отец, Всеволод Семенович Кортов. Отец был известным в России и за рубежом физиком, входил в международные комиссии, например, МАГАТЭ, принимал участие в анализе последствий аварии на АЭС Фукусима-1…Конечно, для него все вращалось вокруг науки. Я же в 6 классе мечтал стать геологом. Но отец настаивал, что сначала нужно получить хорошее базовое образование. В результате я закончил физико-математическую школу №130, одну из немногих в 70-е годы прошлого века школ со специальной программой обучения и сильным педагогическим коллективом в сфере физики и математики.
- Но по-прежнему хотели быть геологом.
- В Свердловске было сильное Уральское геологическое управление, супруг одной из наших учительниц, Людмилы Сидоровны Крежевских, был известным геологом. Юрий Григорьевич уже тогда сформулировал формат работы со школьниками, который сегодня известен как деятельностное обучение через раннее погружение в профессиональную деятельность и активно используется при проведении Уральских проектных смен: дети должны заниматься профессиональной деятельностью со школы, учиться решать профессиональные задачи. При нашей школе был создан геологический отряд, и Геологическое управление ставило перед нами не сложные, но трудоемкие задачи по геологической разведке. Наш отряд под руководством Юрия Григорьевича (как бы сейчас сказали, наставника) ходил в геологические экспедиции и решал эти «взрослые» задачи. Также проводились соревнования юных геологов, ребята состязались «в поле», демонстрируя профессиональные навыки и выполняя различные задания. Тогда это движение охватило всю страну. Геологические секции создавались при школах, дворцах пионеров, и это активно развивалось до 1991 года. Наша команда геологов занимала призовые места во всесоюзных соревнованиях, у меня тоже были награды, в том числе, знак отличия «Юный геолог», который давал возможность поступить в любой горный вуз без экзаменов. Я и сейчас интересом хожу в геологические музеи, немного разбираюсь в камнях и с удовольствием вспоминаю время, посвященное геологии.
- Вы поступили в УГТУ-УПИ, на специальность «Автоматика и электроника» физико-технологического факультета. Удалось ли вам реализовать все научные амбиции?
- Мои родители закончили УПИ, отец посвятил свою жизнь развитию университета, и я рад, что продолжил семейную традицию. Единственное, о чем я сожалею, - об уходе из физики в начале 1990-х. Я занимался физикой низких температур, это капиталоемкий вид исследований. Нам были нужны жидкие охладители, дорогостоящее оборудование, а к 1992 году его уже не было. Госзаказа на научные исследования в этой сфере тоже не было. Всем приходилось приспосабливаться к новой реальности. Тогда я впервые попробовал коммерциализировать свои разработки, если использовать сегодняшнюю терминологию, начал заниматься инновационной деятельностью и техпредпринимательством.
- Как вы оцениваете свой опыт в области техпредпринимательства?
- Скажем, он был полноценным, содержал в себе и удачи, и неудачи. В 1994 году был создан Фонд Бортника. Фонд работал, используя принцип возвратного финансирования: ты получал заем на реализацию своего инновационного проекта, но потом должен был вернуть деньги с процентами, правда, льготными. Я взял заем в Фонде и начал реализовывать свой инновационный проект. Тогда я был убежден, что достаточно создать сложное техническое устройство – и тут же выстроится очередь покупателей. Уникальное устройство было создано, а вот очередь не выстроилась. Заем же нужно было отдавать. Я собирал средства для возврата средств в Фонд в течение года. Деньги удалось вернуть, но первый проект оказался коммерчески не самым удачным. Я понял, что новая экономика опирается на правила, которые я пока не знаю, и решил их изучить. Чтобы снова вступить в эту воду.
- Вода экономики 90-х была очень мутной.
- Да, но, тем не менее, это была экономика. Одна система разрушалась, другая созидалась. Возникла нестабильность.
- У многих УПИ, помимо науки, ассоциируется с Борисом Ельциным, газетой УПИ, стройотрядами, уральским роком, КВН-овским движением... Чем вы интересовались в годы учебы, и затянула ли вас университетская атмосфера?
- Я как один из руководителей Комитета ВЛКСМ физтеха помогал организовывать студенческие мероприятия, то есть видел весь процесс изнутри. Отношусь к подобной внеучебной активности позитивно, человек должен развиваться всесторонне. Прекрасно, когда у молодых людей есть такая возможность, и они попадают в коллектив или систему, где это приветствуется. К слову, управленческая школа комсомола была выстроена жестко и грамотно. Когда я закончил физтех, мне предложили партийную карьеру, что предполагало вступление в КПСС. Но я отказался, сказал, что хочу заниматься наукой и считаю, что полноценная научная и общественная деятельность несовместимы. Тогда в аспирантуре было 80% защищенных диссертаций, а не 10-20%, как сегодня. Аспиранты работали по 12 часов в день, включая субботу, и в этих условиях уделять большое внимание общественной жизни было невозможно. И я выбрал науку.
- Инновационная инфраструктура УрФУ вовлекает молодежь в среду технологического предпринимательства. По вашему мнению, у сегодняшних школьников и студентов – начинающих технологических предпринимателей больше возможностей для самореализации, чем было тогда, когда изобретатель бился, как рыба об лед, пытаясь вернуть заем и т.п.?
- Все развивается. Та система, которая сформировалась в 90-е, когда было не важно, как ты заработал, - главное, что заработал, разрушала ментальную модель, которая столетиями формировалась в Российской империи и потом 80 лет в Советском Союзе. Предпринимательство в СССР превратилось в формат соцсоревнования, когда стояли задачи победить, перегнать, принести пользу Родине, задача же заработать, купить машину, улучшить качество жизни не стояла. Поэтому в 90е, когда появилась возможность зарабатывать и потреблять без ограничений, начались трансформация общества и разрушение привычных социальных институтов. Стимулировался приоритет свободы личности и размера капитала по сравнению с общественным благом и государственным развитием. Сегодня у нас капиталистическая экономика, которая подразумевает предпринимательское поведение, хотя бы у ограниченного круга лиц. И таких инициативных и предприимчивых людей, да еще и с чувством социальной ответственности за результаты своей деятельности явно не хватает. Их не формируют ни в школах, ни в вузах. Человек выходит из вуза без предпринимательских компетенций. Самостоятельно же предпринимателями становятся в основном только те, у кого это заложено природой, таких людей единицы процентов. Но для страны этого мало. Технологическое предпринимательство же – «высший пилотаж» бизнеса, так что техпредпринимателей еще меньше.
- Инновационная инфраструктура, выходит, призвана учить предпринимателей «высшего пилотажа»?
- Именно так. В стране должна быть система, которая воспитывает предпринимательское поведение, предпринимательскую культуру, и в этой среде можно будет формировать уже «высшую лигу», то есть технологических предпринимателей. Государство транслирует социальный запрос на предпринимателей новой формации, и их нужно готовить как можно раньше. Высшая школа готова взять на себя часть этой задачи через механизмы создания стартап-студий, центров трансфера технологий, реализацию программы #СтартапДиплом. Инновационная инфраструктура УрФУ уже в течение 10 лет занимается подготовкой молодых техпредпринимателей. То, что мы создавали как систему подготовки технологической элиты, сейчас становится массовым, и у нас есть то, что можно тиражировать.
- Когда вы посещали зарубежные страны, изучали, как устроена их экономическая система и выстроена работа с инновациями, то к каким выводам пришли – у кого нам стоит поучиться?
- Сложный вопрос. Я склоняюсь к мысли, что существует набор национальных ментальных моделей. Они обусловлены историей, культурой, текущей ситуацией и трансформируются под влиянием внешних обстоятельств. Но это процесс небыстрый, так как все модели формировались столетиями. Не учитывать этот фактор при построении экономики нельзя. Например, американцы – активные предприниматели, для них главное – получить прибыль, в их понимании это мерило человеческой ценности. Это модель, основанная на личном успехе. Китайская модель – это модель общественного успеха, при этом человек не должен терять лицо. Нельзя унижать других или демонстрировать проигрыш. В российской модели значимо понятие справедливости. Принятие решений во многом зависит от этого. Думаю, что можно работать над развитием нашей модели, добавляя отдельные элементы, например, западное стремление к конкуренции или восточную эмпатию, взаимоуважительные отношения с партнерами. Но делать это нужно очень тактично и разумно. Кроме того, нельзя принимать экономические решения, ломающие ментальную модель. Модель будет сломана, а экономика нового типа построена не будет. Сильной экономике нужна сильная ментальная модель, это взаимодополняющие вещи. Наша проблема в том, что мы часто осуществляем попытки быстрых изменений, вследствие чего появляются разрывы между высокой скоростью трансформации экономической модели и медленными изменениями модели ментальной. Поиск баланса между ними – серьезная задача для экономистов, социологов, психологов, историков.
- Чем вы увлекаетесь, помимо работы?
- Я увлекаюсь историей, люблю читать научно-популярные книги, которые погружают вглубь веков. Пытаюсь проследить трансформацию ментальных моделей, стилей поведения, которые проявляют себя сегодня. В настоящее время интересуюсь пассионарной теорией этногенеза Л. Гумилева. История дает ответы на многие вопросы. На основе истории формируется современная политика. История дает аналитическую информацию, которая позволяет рассуждать о будущем. Мне интересна история разных стран, веков, особенно периоды резких изменений, например, становление древнего Рима, загадки Темных Веков, эпоха Возрождения. В это время появлялось нечто новое, сам процесс рождения которого необычен. Авторы интересующих меня книг для меня не принципиальны: я беру книгу, пролистываю и определяю, моя она или нет. Кроме того, как и многие люди, которые прошли 90-е, я в свободное время люблю покопаться в саду. Стараюсь не терять квалификацию садовода.
- Какие исторические персоналии вам интересны более всего?
- Как и все инноваторы, я романтик. Мне были интересны личности Юлия Цезаря, Чингисхана, Черчилля. Интересен мне и Микеланджело, открытия которого опередили его время на несколько веков. С удовольствием в качестве отдыха читаю исторические романы, а вот художественных произведений других жанров у меня в библиотеке немного.
Беседовала Анна Матюхина